7/12/2017
Без вождя в голове
текст: Ирина Севастьянова
В продолжение темы 1917 года Stravinsky.online представляет текст, посвящённый одному из уникальных явлений послереволюционного времени: оркестру без дирижера Персимфанс. О предпосылках создания ансамбля, его деятельности и возрождении в XXI веке рассказывает Ирина Севастьянова.
Чайковский проводил любопытные сравнения музыкальных явлений с общественно-политическими. Дирижера он называл «вождём», оркестр — «гражданами инструментальной республики», а фортепиано — воплощением «единодержавной царской власти». Если продолжить аналогии Чайковского, то Персимфанс (Первый Симфонический Ансамбль без дирижера), появившийся в 1922 году в СССР, следовало бы назвать инструментальной демократией, ведь власть в этом музыкальном государстве передали народу — оркестрантам.
Свержение вождя-дирижера — не просто художественная акция или средство пиара, это иной взгляд на исполнительство. Персимфанс провозгласил новые правила игры: нет разделения на королей и пешек, все равны и все важны. Эти идеи были спровоцированы кризисной ситуацией в российском симфоническом исполнительстве и воплощены в жизнь благодаря революции в стране.
I. Оркестрократические настроения в обществе
На рубеже XIX-XX веков в печати вышло сразу несколько резонансных статей о бедственном положении музыкантов в оркестрах.
В 90-х годах появились «Очерки быта оркестровых музыкантов» тромбониста и музыкального критика Ивана Липаева [1]. В своей статье автор обратил внимание на тяжелые условия работы музыкантов, рассказал о профессиональных болезнях (в том числе, о высокой смертности духовиков от инфекционных заболеваний, вызванных бактериями в мундштуках и самих инструментах), постоянных жульничествах антрепренеров и нищенских жалованиях оркестрантов. Отдельную часть «Очерков» Липаев посвятил отношениям между дирижерами и оркестрами:
Пожалуй, ныне садовым дирижером не может быть разве тот, кому лень. Но разумеется, никому из публики и в голову не придет, что виновником отличного исполнения в таких случаях следует назвать оркестр, музыкантов, а не самого дирижера. Чаще всего роль последнего сводится к тому, что он машет палочкой, точно мельница крыльями, ансамбль же ведет оркестр. Но уже оркестрантам толпа не рукоплещет, так как взятие крепости не приписывается храбрости солдат, а всегда умению полководца.
Прочитав «Очерки», Чайковский сказал при встрече их автору:
Я давно интересовался жизнью этих трудолюбивых людей. От благосостояния их зависит прогресс музыки [2].
В 1905-ом с резкой критикой политики театральных оркестров и эксплуататорских методов работы выступил в статье «Музыкальные илоты» известный контрабасист-виртуоз и концертмейстер Большого театра Сергей Кусевицкий [3].
С.А. Кусевицкий
Незадолго до этой публикации он уволился и отправился учиться дирижированию в Берлин. Позднее Кусевицкий создал один из лучших российских оркестров. Он полностью отказался от финансовой поддержки государства и сотрудничал только с частными спонсорами. Многие участники оркестра Кусевицкого впоследствии вошли и в состав Персимфанса.
Перед революцией 1917 года появилась еще одна статья, обращённая к этой же теме в «Российской музыкальной газете», где свободный художник Кузьминер отметил:
Хотя оркестры, в целом, являются одним из главных двигателей в развитии симфонической музыки, оркестранты, как единицы, постоянно находятся в материальной нужде и едва ли не пользуются полным пренебрежением со стороны всего общества [4]
Появлению «Персимфанса» предшествовали серьезные реформы в области музыкального образования и просветительские проекты Анатолия Луначарского. Активным участником культурно-массовых мероприятий этого времени стал человек-оркестр Лев Цейтлин. Ко времени возникновения Персимфанса он уже создал два квартета, один — в Париже, другой — имени В.И. Ленина — в Москве, прославился как солист и концертмейстер оркестров Кусевицкого и Большого театра и начал преподавательскую деятельность в Московской консерватории.
II. Воплощение оркестрократических идей
Идея создания Первого симфонического ансамбля без дирижера принадлежала Льву Цейтлину и нашла поддержку среди властей как оригинальный проект нового государства. Персимфанс стал не просто концертирующим оркестром, в его деятельность вошли филармонические вечера в Большом зале консерватории и выступления на заводах и фабриках, выпуск собственного журнала и трансляции по радио, организация гастролей известных музыкантов (например, по приглашению Персимфанса в Москву приехал Сергей Прокофьев) и поддержка молодых артистов. Единственное, чего у Заслуженного коллектива Республики не появилось никогда, так это достаточного финансирования. Персимфанс существовал только благодаря энтузиазму его участников и никакого дохода не приносил, напротив, все оркестранты вынуждены были работать в других местах, чтобы свои выходные посвящать ансамблю.
Ансамбль быстро превратился в достопримечательность столицы: концерты оркестра без дирижера стали такой же обязательной частью культурной программы туристов, как Красная площадь или Большой театр. Неудивительно и то, как быстро слава об утопическом проекте Страны Советов разлетелась по Европе и США.
На выступления «Персимфанса» в Большом зале консерватории нередко приходил Михаил Булгаков. Сохранилось даже небольшое воспоминание его второй жены — Любови Белозерской:
«Как-то, будучи в артистическом «Кружке» на Пименовском переулке — там мы бывали довольно часто, – нам пришлось сидеть за одним столиком с каким-то бледным, учтивым, интеллигентного вида человеком. М.А. с ним раскланялся. Нас познакомили. Это оказался скрипач Лев Моисеевич Цейтлин — первая скрипка Персимфанса.
— Вот моя жена всегда волнуется, когда слушает Персимфанс. — сказал М.А.
Музыкант улыбнулся:
— А разве страшно?
— Мне всё кажется, что в оркестре не заметят ваших знаков и вовремя не вступят, - сказала я.
— А очень заметны мои «знаки», как вы говорите?
— Нет, не очень. Потому-то я и волнуюсь» [5].
Концерты Персимфанса становились достоянием не только интеллигенции. Ансамбль часто выступал для рабочих на заводах и фабриках, в наши дни такие мероприятия разрекламировали бы как уникальные лофт-вечера[6]. Десятки тысячи рабочих (и это не преувеличение: концерты оркестра пользовались большой популярностью, на один из них пытались попасть 18 тыс. человек, но прошли только 3 тыс., остальные просто не поместились) с увлечением слушали классическую музыку. Публику не пугало и то, что начинались выступления иногда в 23.00.
Персимфанс организовывал и несколько благотворительных концертов, а также передавал эту эстафету другим музыкантам и организациям. Ансамбль мог выступать в Нью-Йорке и Париже, известно, что о гастролях велись переговоры, но так никогда и не покинул пределов нашей родины.
С конца 20-х в ансамбле начались как внешние, так и внутренние конфликты. В начале 1933 года оркестр прекратил своё существование, решение о роспуске коллектива приняли сами участники. К тому же, прославленный коллектив потерял и единственную репетиционную площадку: дирекция попросила музыкантов освободить помещение, которое они занимали в консерватории, потому что там решено было разместить военный кабинет со складом для оружия.
С одной стороны, исчезновение Персимфанса стало большой потерей для концертной жизни Москвы, с другой — в 30-х уже не осталось воздуха свободы: власти плотно закупорили все окна, прервав тем самым любую связь с внешним миром. Если бы этот оркестр продолжал существовать и дальше, то либо подвергся жестокому уничтожению извне, либо трансформировался в идеологический инструмент с нечеловеческим лицом. Персимфанс не запятнал свою репутацию и остался прекрасным, но надолго забытым историческим явлением.
III. Оркестрократия для детей и юношества
Лев Цейтлин (в центре) в кругу учеников Музыкального техникума имени братьев А. и Н. Рубинштейн. 1928 год.]
Фото: http://www.classicalmusicnews.ru/
Музыкантам Персимфанса принадлежал и поистине уникальный образовательный проект – Персимфансик — оркестр без дирижёра для учеников младших классов консерватории. Некоторые его участники оказались совсем юны: им было по 11-12 лет. Курировал молодой коллектив концертмейстер Персимфанса Абрам Ямпольский [7].
Работа Персимфансика основывалась на тех же принципах, что и у взрослого оркестра. Участники должны были подходить к игре осознанно, знать не только партию своего инструмента, но и всю партитуру, внимательно слушать друг друга, ориентироваться при игре на своих партнёров. Принципы такого исполнительства заимствованы из камерной музыки.
Выступление Персимфансика в 1924, на котором прозвучали Бранденбургский концерт Баха, Concerto grosso Генделя и Симфония Моцарта соль минор, получило положительные отзывы в прессе. Отмечалось, что это исполнение «в высшей степени гармонирует с полу-оркестровым, полукамерным стилем классической эпохи, особенно же ее раннего периода» [8].
Под «ранним периодом классической эпохи» автор, видимо, подразумевал барокко. А тогда дирижеров (в современном смысле этого слова) не существовало вовсе. Чаще всего капельмейстеры играли партию basso continuo: сидели за клавесином или органом. В какой-то степени, бездирижерскую версию барочной музыки, которую представили ученики консерватории, можно считать предвосхищением исторически-ориентированного исполнительства.
Да и недостатки Персимфансика, отмеченные критиком: «излишнее подчеркивание crescendo, особенно к моменту его наивысшего подъема перед дальнейшим спуском, подчас преувеличенное выделение тем при их появлении в полифонических моментах и временами преувеличенную звучность в forte» сегодня бы отнесли, скорее, к достоинствам. Особенно, если вспомнить, насколько театральна музыка барокко.
Несмотря на большие успехи, Персимфансик через некоторое время был ликвидирован; метод работы, предложенный Ямпольским, в консерватории сочли интересным, но слишком уж экспериментальным. В 30-х подобный метод работы со студентами повторил Цейтлин, но и его попытка тоже не закрепилась в оркестровой практике.
IV. Оркестрократы XXI века
Beethoven 7th Symphony Allegretto by PERSIMFANS
Обработка видео...
С перестройкой в России вновь стали циркулировать новые проекты и идеи. В 90-х годах создавались оркестры, ансамбли и театры, появился первый факультет исторически-ориентированного исполнительства в Московской консерватории, возобновились культурные обмены между странами.
Эйфория свободы продлилась недолго. Почти всё, о чем писали Липаев и Кусевицкий сто лет назад, не потеряло актуальности и в XXI веке: во второй половине нулевых годов крупные скандалы — в которых упоминались нищенские зарплаты, драконовские условия контрактов и хамство руководства — произошли в ведущих российских оркестрах.
Утопическими идеями воссоздания ансамбля без дирижера заразился пианист Пётр Айду. Он нашел единомышленников среди музыкантов лучших российских оркестров и в 2008 реконструировал Персимфанс.
Современный ансамбль опроверг сложившееся мнение о том, что Персимфанс способен справляться только с партитурами, которые были выучены в оркестрах с дирижерами. В их первом же выступлении в «Школе драматического искусства» прозвучали Концерт для фортепиано Александра Мосолова и фрагменты из балета Прокофьева «Трапеция». В России этих сочинений почти никто не играет.
В программы концертов Персимфанса входит самая разнообразная музыка: от барочных концертов (исполняемых на аутентичных инструментах) до современных сочинений. Из российских оркестров подобной широтой репертуара могут похвастаться только два театральных гиганта: оркестр Мариинского театра под руководством Гергиева и MusicAeterna Курентзиса.
Музыканты Персимфанса за время своего существования исполнили довольно много редких симфонических сочинений: Оду на окончание войны Прокофьева, Composition N2 «Dies Irae» Уствольской, «На Днепрострое» Мейтуса, «Гашиш» Ляпунова.
В программах их концертов встречаются камерные произведения Стравинского, Ксенакиса, Мосолова, Губайдулиной, Мясковского, Вышнеградского, Рославца, Задерацкого, Попова, Мейтуса; малоизвестные песни раннесоветского периода, оркестровые опусы классиков (Моцарта, Бетховена, Вагнера, Чайковского, Лядова, Глинки), а также образцы шумовой музыки 20-х, например, «Железный марш металлистов» Лобачёва и переложения «Интернационала» и «Оды к радости» Бетховена для самодельных инструментов (стулофона, бутылкофона и др.).
Под руководством Петра Айду участники Персимфанса создали несколько проектов в театре «Школа драматического искусства». Один из них — «Реконструкция утопии. Москва 1922 — предчувствие нового звука» — получил Гран-при премии Курёхина, другой — «Звуковые ландшафты» — был удостоен «Золотой маски».
В этом сезоне Персимфанс принимал участие в праздновании 870-летия Москвы: в большом концерте на Тверской улице музыканты исполнили кантату «Путь октября», созданную композиторами из группы «ПРОКОЛЛ» в 1927 году.
14 декабря в Концертном зале им. Чайковского Московский оркестр представит совместную с Düsseldorfer Symphoniker программу «Нечеловеческая музыка», посвященную 100-летию революции.